Мужчина с самыми красивыми глазами. Южный Крест

Продолжение. Начало здесь.

Побывать на Арбате и не зайти в Московский Дом Книги - сродни тому, как заполучить в единоличное владение плитку элитного швейцарского шоколада, но так никогда и не развернуть соблазнительную золотистую обёртку.

Гурманить - так по полной!

Мир книг даёт возможность расправить плечи и дышать полной грудью истинному любителю словесной вязи.

Тому, кто вырос на словах, несущих жизненную силу, кто с детства черпал в них утешение, мила сердцу тишина библиотек, близка и понятна волнующая аура книжных полок.

Свете, выросшей на необъятных просторах Севера, с детских лет было знакомо трепетное благоговение перед таинством, живущим на страницах излюбленных романов и новелл.

Суровый, холодный Север с его полярными ночами, пронизывающим бореем и морозными зимами, длиною в вечность, научил терпению и истовой любви к чтению.

Северянка сызмальства читала взахлёб – буквально проглатывала книги с той ненасытной жадностью, что рождена глубоко заложенной в каждом тягой к знанию, жаждой глубинного понимания мира.

Библиотекарша поначалу недолюбливала Свету – из-за одной давней истории. Так получилось, что, когда детские стеллажи оказались прочитаны вдоль, поперёк и по диагонали, девочка, приподнимаясь на цыпочки, стала присматриваться к книгам во взрослом отделе.

Однажды выцепила с полки «Холодный дом» Диккенса, и, белея макушкой где-то по ту сторону библиотечной стойки, протолкнула её вперёд со словами:

– Я беру вот это.

Библиотекарь поправила очки, присмотрелась к названию и возмутилась:

– Детям запрещено брать книги во взрослом разделе. Не дам. Читай книги из детского зала.

– Но я там уже всё прочитала.

– Тогда… перечитывай.

Света подумала… и притащила в библиотеку маму.

«Холодный дом» библиотекарь, недовольно поджав губы, всё-таки вынуждена была выдать. Маме. А читала дочь. Упивалась каждой строкой. Каждой буквой. Жила эмоциями героев. Дышала вместе с ними влажным воздухом туманного Альбиона. Ходила в суд, участвовала в тяжбах и переживала их боль утрат.

Это был особый, восхитительный мир… мир, созданный кружевом слов талантливейшего рассказчика, способного погрузить читателя с головой в упоительную атмосферу повествования.

Это было время счастья.

За чтением маленькая северянка не замечала томительного перетекания унылых зимних сумерек, протяжного завывания метелей… пурги, остервенело швыряющей в окна снег…

Родители искренне не понимали дочь:

– Господи, ну какая мутотень, Свет! Неужели тебе и правда интересно? Такая тягомотина… - пролистывали они диккенсовский роман и пожимали плечами.

Дочь с серьёзным видом забирала книгу и прижимала её к груди:

– На вкус и цвет товарищей нет. Мне - интересно.

А толстая книга так быстро заканчивалась! Светланка с сожалением перебирала оставшиеся до конца тоненькие странички и растягивала, растягивала, как могла, удовольствие, смакуя каждое слово…

Ей так не хотелось расставаться с полюбившимися героями! Не хотелось выныривать из невесомого пространства, наполненного любовью, потерями, встречами, разлуками и новыми надеждами…

Но когда была закрыта последняя страница, девочка чувствовала себя неизмеримо обогащённой. Повзрослевшей. И счастливой.

С тех пор в сердце вошла любовь к сагам – долгим повествованиям о нескольких поколениях… к толстенным романам и сложным, многослойным сюжетам.

Библиотекарь больше не сопротивлялась. Более того, сама с интересом перечитывала книги, выбранные юной читательницей.

А потом… отношения, начавшиеся со столкновения, незаметно переросли в дружбу. Лучший момент – когда они, взрослая женщина и маленькая девочка, устроившись в креслах напротив друг друга, согревались чашкой чая, обмениваясь впечатлениями от прочитанного.

С жаром обсуждали «Нортенгерское аббатство» - строили догадки, какие же всё-таки тайны сокрыты в глубинах средневекового замка. Что скрывается в запретных комнатах?

– Знаешь, Света… у меня от этого романа чувство, как будто я мааааленькими глоточками попиваю горячий шоколад со щепоткой чили…ммм… вкусно! Смакую каждое слово. - Говаривала улыбающаяся библиотекарь, внезапно утратившая свою чопорность, и ставшая лет на двадцать моложе.

Так и вышло, что лёгкое кружево романов окутало мрачноватую действительность российской глубинки, погружённой в снега… создало невесомый флер изысканности, придавшей очарование каждому дню.

– Ах! – только и воскликнула девушка, войдя под своды обширного книжного магазина на Арбате.

Обернулась, просияв, к своему спутнику – тот галантно придерживал дверь для неё и тоже загорелся взглядом при виде такого литературного изобилия. «Рыбак рыбака…», как говорится. Эти двое понимали друг друга без слов.

Разбежались по залам, то и дело пересекаясь в разных отделах, обсуждая новинки и классику мировой прозы.

– Стихи? – С хитринкой спросил Дэвид, повертев сборником Серебряного века перед светиным лицом.

– Неаа…- Протянула девушка и убежала в следующий зал.

А там – встреча с писателем! Настоящим, живым писателем!

Света так и замерла у стеллажа, вглядываясь в лицо сидевшего на невысоком возвышении человека. Тот отвечал на вопросы целой толпы читателей, битком набившихся в зал. Они внимали ему, подавшись вперёд на стульях - чтобы не пропустить ни слова. А писатель говорил негромко, словно сам с собой, обратившись взглядом куда-то внутрь:

Света слушала, как заворожённая.

Недаром говорят, что если правильно задать вопрос – искренне, из глубины сердца, то ответ обязательно придёт. Прозвучит от случайных прохожих. В эфире – на радиоволне. Или в читательском зале – из уст писателя.

– Ты выбрала что-нибудь? – Девушка вздрогнула от приглушённого мужского голоса, прозвучавшего прямо над ухом. Дэвид вывел её из задумчивого состояния, показав на циферблат часов. Близилось время закрытия магазина. Но ответ на свои вопросы Света уже получила. Ясный, вразумительный, беспристрастный - без малейшей доли субъективизма.

– Сейчас, ещё секундочку! – Умоляюще шепнула она и скользнула в страноведческий отдел. Затем пробежалась по сувенирным полкам и стойкам с фильмами.

– Агааа! – Так удачно - нашла всё, что искала. Набрала полные руки счастья. Не в силах удержаться от торжествующей улыбки, Света подбежала к Дэвиду:

– Всё! Ура! Пошли!

Заряженный брызжущей через край энергией молодости, вице-консул поспешил за спутницей и, оплатив покупки, они с удовольствием вынырнули из духоты в вечернюю зимнюю свежесть.

В Москве не разглядеть звёзд в ночном небе. Приглушенные огнями столицы, они мигают неразличимо где-то там, в чёрной небесной чаше. Но, оставаясь невидимыми, они всё же есть.

Света запрокинула вверх голову, тщетно вглядываясь в непроглядную высь.

– А у нас на Севере так хорошо видна Большая и Малая Медведица… - Вздохнула девушка, внезапно соскучившись по дому. – А какое созвездие видно из твоего дома, Дэвид?

– О, Свиета… - Голос вице-консула дрогнул, словно спутница тронула невидимую струну в его душе – и он тоже вдруг затосковал по родным краям. – Ты не представляешь, как прекрасно виден Южный Крест, когда лежишь ночью на спине под открытым небом на террасе… Воздух такой пряный… наполнен шорохами, звуками… Звёзды крупные, сияющие… Аборигены говорят, это два какаду спасаются на дереве от злого духа. А я смотрю в необъятное пространство космоса и думаю: сколько же лет назад тот свет, что я вижу сейчас, покинул свою звезду? Как долго он летел ко мне, в Австралию?

Он вздохнул и добавил чуть тише:

– Здесь, в Москве, звёзд не видно.

– Да, я тоже об этом подумала. Мне очень хочется увидеть твою Австралию. И показать тебе Север.

– Я даже ни на миг не сомневаюсь, что всё сбудется. Моё приглашение останется в силе в любом случае, как бы ни сложились в будущем обстоятельства. Так что Южный Крест ты увидишь, Свиета. А в августе мы едем на Соловецкие острова. В августе я увижу Большую и Малую Медведицу.

– Да, в августе на Севере уже закончатся белые ночи. Обязательно увидишь северные звёзды. И напишешь об этом в своём путевом журнале.

– Кстати, всегда хотел посмотреть белые ночи. Правду говорят, что светло, как днём?

– Да. В июне ночью на Севере можно читать газету без света. Легко перепутать день с ночью. Для многих молодых родителей это - большая проблема: малыши не понимают, когда надо спать, а когда играть. Молодёжь гуляет ночи напролёт. Самое любимое моё время. Потому что тепло и светло!

– Не любишь холод?

– Неа. Мёрзну безбожно. И очень солнца не хватает.

– Да, мне тоже здесь не хватает солнца. Хотя в Австралии ворчал – слишком жарко, засуха. Дождей бы побольше.

– Наши бы дожди – к вам. А нам – ваше солнце. Тогда везде было бы идеально. Почему не может быть всего в меру во всём мире? Сбалансированно… Почему везде перекосы?

– Чтобы жизнь слишком сладкой не казалась. Нет рая на земле. Везде есть обратная сторона – как бы ни казалось всё идеально на первый взгляд.

– Да… даже сейчас, в Москве. Вот, вроде бы, всё так замечательно... а на небо посмотрела и вдруг поняла, что скучаю по дому. Хотя думала, что нет привязанности к Северу.

– Мы с тобой – дети своей земли, Свиета. Я тоже не могу без Австралии подолгу обходиться. По роду службы вынужден жить за границей, но стараюсь хотя бы пару раз в год приехать домой. И, сказать по правде, с каждым разом уезжать из дома всё тяжелее.

– Скоро снова поедешь. В марте. Ещё немного потерпеть.

– Два месяца. Потерплю. Кстати, Кайл сегодня написал, что уже приступили к закупке материалов для строительства мансарды. Наверное, сделаю ещё открытую площадку наверху. Балкон. Чтобы ты могла смотреть на ночной Южный Крест, когда приедешь ко мне.

– Если приеду. – Поправила Света.

– Когда приедешь. – Уверенно повторил мужчина.

Девушка покрепче сжала руку Дэвида, с тёплой улыбкой взглянула на него снизу вверх. Он улыбнулся в ответ, и ей показалось, она видела отражение южных звёзд в его карих глазах.

Продолжение здесь.